В десять лет каждый сайворд проходил проверку коэффициента умственного развития. Не набравших достаточных баллов помечали — лепили на лоб несмываемый белый крестик. Первый из двух. Второй получали те, кто не смог пройти тест в восемнадцать. Таких меченых продавали в ксенопарки заэлохам — инопланетянам гуманоидного типа с закрытой для доступа планеты Заэл. Продажа соплеменников рабством не считалась, всего лишь отбраковкой некачественного генофонда.

Гуманоиды прилетали каждый год и, согласно договору, забирали полторы тысячи сайвордов. Никто и никогда не задавался вопросом, куда они распределяли немалое такое количество. Пополнили казну, избавились от почти идиотов, и прекрасно.

Первые тесты Тиок завалил с треском, сильно волновался и не сумел справиться с заданием, из-за сущей нелепицы: цвет шкуры не пришелся по душе комиссии. Члены ее долго и со вкусом высказывали свое неодобрительное мнение о ней, мешая Тиоку сосредоточиться на вопросах теста. Окрас у него действительно был довольно редким — бордовый с приятным перламутровым отливом. Тиок всегда гордился тем, что сильно отличается от синешкурых соплеменников, и вдруг оказалось, что это ужасно плохо, тоже портит генофонд. Почему так Тиок по малолетству не понял, но испугался сильно. Бояться было чего — тех, кто не проходил первичный отбор, отправляли в приют, в котором юных сайвордов пытались подтянуть до приемлемого умственного уровня.

Родители весть о том, что Тиок отправляется в спецприют, восприняли с потаенной радостью, они стандартно синешкурые стеснялись его необычного окраса, непонятно откуда взявшегося в их семье. Старший отец ликовал, что теперь слухи об измене младшего мужа стихнут, уйдут в прошлое насмешливые взгляды, бросаемые на него. Младший отец к своему стыду, глядя на заплаканного сына, испытывал облегчение. Хотя верность он и не нарушал, но чувствовал себя виноватым, а теперь можно без стыда смотреть в глаза друзей и знакомых — избавился от причины. А Тиок, ждущий от отцов сочувствия и слов утешения, с ужасом понял, что не нужен им, и они рады, что избавились от него. При прощании не было произнесено ни одного слова, Тиок молча окинул взглядом родителей и ушел к дожидающемуся его воспитателю.

В приюте, в общем-то, было неплохо, кормили хорошо и в комнатах, где их поселили, было вполне так уютно, и со временем Тиок настолько привык, что перестал скучать по дому. Да и не по кому скучать-то, не по родителям-предателям же, которые напрочь забыли его. Впрочем, он был не один такой, из их комнаты, в которой жили десять детей, только с одним сайвордом общались родственники, приходили в разрешенные дни посещений и приносили сладости.

Единственное, с чем Тиок никак не мог примириться, это учеба. Глупым он не был и как-то быстро сообразил, что если не хочет попасть в ксенопарк в качестве экспоната, то нужно показать себя умным и усиленно учиться. Только вот у него ничего не вышло, преподавателям было глубоко плевать на знания учеников. Помеченных они считали существами второго сорта и тщательно заниматься с ними не собирались. Зачем напрягаться ради того, кто всю жизнь проведет в ксенопарке, развлекая посетителей? Это и объяснили Тиоку, попросившему учителя астрономии вместо прочтения сказки перейти к обучению своего предмета. Преподаватель, высказавшись, гадко ухмыльнулся, и Тиоку и всей их группе в очередной раз пришлось просмотреть фильм о существовании в неволе одного из сайвордов. Судя по нему жизнь их ждала сказочная — экспонат явно жил в свое удовольствие, ни в чем не зная нужды. Обитал он на довольно-таки большой территории с прозрачным домиком и парком с фонтаном, где он гулял и читал. Мило все и сладостно, но что-то в этом фильме напрягало Тиока, и лишь лет в шестнадцать он сообразил, вернее просто произвел нехитрый расчет: сайворды живут по триста лет, каждый год на планету гуманоидов их отправляют до полутора тысяч, и если взять период хотя бы за последние сто лет, то получается что количество экспонатов просто зашкаливает за все разумные пределы. И закралось в душу Тиока сильнейшее сомнение, что всем им действительно хватило места в ксенопарках. Расчеты эти встревожили его, и решил он ими поделиться со своими одноклассниками.

— Гуманоиды столько нас накупили, что нами можно с легкостью заселить половину их планеты. Неужели им всем выделили домики и собственный парк? — начал он. — Но ведь это нереально! А еще, зачем им столько одинаковых экспонатов?

— Мы не одинаковые, — возразил желтошкурый сайворд.

— Мы отличаемся только цветом шкуры, — сказал Тиок. — А в ксенопарках должно быть разнообразие в видах животных и расах. Кому интересно смотреть на один и тот же экспонат, выставленный в огромных количествах?

Юные сайворды растерянно уставились на него.

— Они, наверное, перепродают нас на другие планеты! — осенило желтошкурого.

— А вот и нет, в договоре, который наше правительство заключило с расой заэлохов, написано: инорасники клянутся, что мы никогда не покинем пределы их планеты.

— Где ты его прочитал этот договор? — поразился сайворд с ярко-зеленой шкурой.

— В холле нашей школы демонстрируют по визору выдержки из него. Что никто из вас их не прочел?

Судя по замешательству одноклассников, никто из них не удосужился его изучить.

— А что там интересного? — проявил любопытство желтошкурый.

— Ерунда всякая, на самом деле, написано мудрено, а по сути всего лишь бесплатная перевозка на планету да кормежка.

— Ну, это все знают, — сказал синешкурый.

— Да, всем известны лишь подобные незначительные факты, — задумчиво произнес Тиок, хотелось бы знать почему. Продолжить беседу им не удалось, прозвенел звонок, и сразу же явился преподаватель. Тиок решил его попытать насчет заинтересовавшего его факта.

— Учитель Хисод, скажите, а какова продолжительность жизни сайвордов в этих ксенопарках? — задал он вопрос на уроке после того, как преподаватель закончил очередное восхваление жизни в неволе, давно навязшее в зубах.

— Такая же как и здесь, триста лет в среднем, — ответил учитель.

— А сколько у этих гуманоидов ксенопарков?

— Много.

— А точное количество вы можете назвать?

— Зачем тебе? — учитель начал сердиться.

— Да вот я тут подумал на досуге, что заэлохи эти забирают слишком много наших, куда они их девают на самом деле? Ведь не может же у них быть такое количество ксенопарков?

Учитель побелел, вытаращил глаза и вызвал надзирателя. Сообщив ему о недостойном поведении Тиока, приказал отправить того в карцер. Отчего всегда улыбчивый, спокойный учитель Хисод отреагировал так бурно на его вопрос? Что в нем было такого, заставившего так взволноваться? Надо все же найти ответ, похоже, это очень важно.

Сообразив, что любопытство перед преподавателями проявлять вредно, Тиок затаился и больше не лез к ним с вопросами. Сделал вид, что его это перестало интересовать. Прилежно учил язык заэлохов, единственный предмет, который им преподавали с должной серьезностью, и так же прилежно слушал сказки и легенды. А в свободное время старательно искал в сети информацию о заэлохах. К немалому своему разочарованию, узнать что-либо сверх того, что ему уже было известно, не удалось. Вот как такое возможно? Уже более тысячи лет продают сайвордов в ксенопарки, и никто не удосужился выяснить хоть что-то про заэлохов. Странно это, и наводит на нехорошие мысли.

Понятное дело, что после подобной учебы, ни один выпускник из их школы тесты не сдал, и потому, как только наступил день отлета, их без всякой суеты распределили по вместительным летающим платформам, пригнанным заэлохами, и отправили в космопорт. Там инорасники придирчиво осматривая их, начали загрузку в корабль. Одноклассники радостно щерились, радуясь предстоящей им беззаботной жизни. Лишь Тиок не разделял всеобщего восторга, его одолевало какое-то неприятное предчувствие.